Снарядили войско, и Абраха возглавил его, восседая на огромном слоне, что дало название всему походу.
Весть о походе сильно встревожила всех арабов. Долгом своим почли они подняться, чтобы отстоять святую Каабу. Первым преградил дорогу Абрахе знатный йеменец Зу-Нафр. На его стороне в битве приняли участие еще некоторые кочевые племена. Но они проиграли сражение, а сам Зу-Нафр очутился в плену. «О владыка, — обратился к Абрахе приговоренный к смерти Зу-Нафр, — от меня, живого, будет тебе пользы больше, чем от мертвого». Абраха не был жесток и оставил Зу-Нафра у себя в плену.
Когда войско Абрахи вступило в земли хасамитов, те в союзе с соседними племенами оказали ему сопротивление. Но потерпели поражение, а вождь хасамитов Нуфайль ибн Хабиб попал в плен. Абраха сохранил ему жизнь, однако взамен взял с него обещание, что тот будет его проводником в походе на Мекку.
И вот эфиопы подошли к городу Таиф. На переговоры явился Масуд ибн Муаттиб. «О царь! Мы — твои верные рабы, и нет у нас причин для раздора. Ведь ты здесь не из-за этого вот нашего Храма, — сказал Масуд, указывая на сложенный в Таифе храм богини Аллят, — а ради того, что в Мекке, куда мы дадим тебе провожатого».
И Абраха миновал Таиф, не тронув крепость. Таифцы же отправили с ним проводника, который, однако, скончался на полпути, в местечке Мугаммас. Проводником тем был Абу-Ригаль, чью могилу арабы на протяжении столетий будут побивать камнями.
Абд-аль-Мутталиб у Абрахи
Разбив лагерь в Мугаммасе, Абраха выслал в сторону Мекки конный отряд. Вскоре отряд вернулся с богатой добычей, среди которой были двести верблюдов Абд-аль-Мутталиба, тогдашнего старейшины мекканцев. Кинаниты, хузайлиты и другие обитатели мекканского Харама решили было выступить против эфиопов, но, поразмыслив, сочли, что сил у них для этого недостаточно.
Абраха же направил в Мекку гонца, чтобы тот разыскал городского главу и передал ему от имени эфиопского царя следующее: «Не сражаться явился я, но разрушить Храм сей; если сами вы не возьметесь за оружие, то мне и подавно нет нужды в пролитии крови вашей». Гонцу он поручил также выяснить намерения главы мекканцев, и если тот не захочет воевать против него, пригласить его на переговоры.
По прибытии в Мекку посланец Абрахи быстро нашел Абд-аль-Мутталиба и передал ему слова своего владыки.
— Воистину, мы не желаем сражения и не имеем для этого сил, — произнес Абд-аль-Мутталиб. — Храм сей — святилище Божие, возведенное пророком Его Авраамом. Богу решать — защитить храм Свой либо допустить вас к нему. Мы одни не сможем отстоять его.
— Идем со мной к Абрахе. Мне велено сопровождать тебя.
Так Абд-аль-Мутталиб прибыл в стан Абрахи, где тотчас осведомился о друге своем Зу-Нафре, находившемся в плену у эфиопов.
— Можешь ли ты помочь нам как-нибудь в нашем несчастье? — поинтересовался он у Зу-Нафра.
— Какой спрос с узника, в любой миг ожидающего казни!? Единственное, что я могу сделать для тебя, так это потолковать с Унайсом, служителем Слона. Мы с ним приятели, может, он поспособствует, чтобы тебя принял сам Абраха.
— И на том спасибо.
Как и обещал, Зу-Нафр попросил Унайса за Абд-аль-Мутталиба: «Этот человек — старейшина курайшитов, глава мекканцев. Он печется о людях, обитателях равнин, и не оставляет заботой зверей в горах. К царю попали двести его верблюдов. Окажи милость, выхлопочи для него свидание с Абрахой, пособи ему, чем можешь».
Абраха был благосклонен к ходатайству Унайса и принял Абд-аль-Мутталиба. Увидав перед собой статного, внушительного и величавого мужа, военачальник эфиопов счел неподобающим, чтобы тот сидел ниже него. Но не мог Абраха допустить и того, чтобы эфиопы видели, как он пригласил Абд-аль-Мутталиба на престол с собой рядом. Сойдя с престола, Абраха опустился на ковер и предложил Абд-аль-Мутталибу место подле.
— О чем ты просишь? — через толмача спросил Абраха.
— Прошу лишь, чтобы владыка соизволил вернуть мне двести моих верблюдов, которых угнали его люди.
— При первом взгляде на тебя я был восхищен, теперь же — разочарован. Ты хлопочешь о каких-то верблюдах, вместо того чтобы беспокоиться о своей святыне — той, что я намерен предать разрушению!
— Верблюды эти — моя забота, ибо я их хозяин, а у Каабы — свой Хозяин, Который позаботится о ней.
— Храму против меня не устоять, — самонадеянно бросил Абраха.
— Поглядим, — был ему ответ.
Молитва о Каабе
По возвращении в Мекку Абд-аль-Мутталиб поведал курайшитам о намерениях Абрахи и посоветовал покинуть город, переждав исхода дела в окрестных горах. Сам Абд-аль-Мутталиб с группой курайшитов отправился к Каабе, где воззвал к Богу, чтобы Тот обратил гнев Свой против Абрахи и войска его. Держась за кольцо от врат Дома Божиего, Абд-аль-Мутталиб выразил мольбу свою в таких стихах:
И каждый смертный свой дом защищает,
Так Дом Свой, Боже, огради,
Пусть крест их в небо не взмывает,
Свою же мощь всю завтра им яви.
Затем Абд-аль-Мутталиб с мекканцами укрылись в окрестных горах, откуда могли наблюдать, чем обернется посягновение Абрахи.
Смертоносные птицы
Утром следующего дня войско Абрахи было готово к выступлению на Мекку. Когда Слона поворачивали к городу, хасамит Нуфайль незаметно шепнул тому в ухо: «Замри или воротись туда, откуда явился. Ведь ты в священном Божием граде!». И Слон опустился на колени. А сам Нуфайль убежал в горы. Как ни пытались эфиопы заставить Слона подняться, он был недвижим: его и хлестали по голове железными прутьями, и кололи в брюхо копьями, — ничего не помогало. Но стоило его развернуть в сторону Йемена, как Слон вскакивал и бежал в ту сторону. То же самое происходило, когда Слона поворачивали в направлении Сирии или на восток. На Мекку же он ни в какую выступать не хотел.
Тут из-за моря, волей Божией, налетели птицы, похожие на морских ласточек. Каждая несла по три камушка, величиной с горошину или чечевичное зерно: одно — в клюве, а два — в лапах. Птицы бросали камушки на эфиопов. В кого они попадали, тот погибал.
Но не все эфиопы были сражены камушками. Оставшиеся обратились в бегство, отступая по той самой дороге, по которой пришли. Ряды их все редели, многие падали замертво.
В самого Абраху тоже угодили небесные камушки. Эфиопы взяли его с собой, но в пути у него стали отваливаться пальцы, а за ним — и другие части тела, одна за другой. И когда Абраху привезли в Сану, он напоминал голого птенца. Там, передают, Абраха скончался от разрыва сердца.
Когда Бог отвратил эфиопов от Мекки и сломил их гневом Своим, аравитяне еще более прониклись почтением к курайшитам, именуя их людьми Божиими. О самом же походе Слона было сложено множество стихов.
Впоследствии Айша, жена Пророка, вспоминала, как она видела погонщика и служителя Слона — слепые и немощные, просили они милостыню в Мекке.
Коран об эфиопском походе
Каре Божией, что поразила поднявших руку на Каабу, посвящены 105-я и 106-я суры Корана. Первая из них, озаглавленная «Слон», напоминает о смертоносных птицах:
Разве не видал ты,
Как поступил Господь со Слоновым воинством?!
Не разрушил ли Он их козни;
Не напустил ли на них тучи птиц,
Осыпавших их каменной дробью;
Не превратил ли Он их в подобие
Листьев, изъеденных червями?!
(105: 1–5).
Согласно второй суре «Курайш», все это было сделано
Для безопасности торговых дел курайшитов,
Для каравана их — зимнего и летнего.
Так пусть же чтут они Дома сего Владыку,
Избавившего их от глада и страха.
(106: 1–4).
Рождение Пророка
Чудесные знамения
Другими знаками Божиего избранничества будущий Пророк был отмечен еще в материнской утробе. При зачатии некий голос возвестил матери его, Амине: «Ты понесла владыку сего народа; разрешившись от бремени, произнеси: «Упаси его, Боже, от зависти черной», — и нареки его именем Мухаммад (Благохвальный)».
Сказывают также, что голос сей назвал Амине имя Ахмад, синонимичное имени Мухаммад. Согласно еще одному преданию, небесный голос поведал матери: Ахмад — имя младенца по Торе и Евангелию, а Мухаммад — по Корану.
Тогда же Амина узрела, как от нее изошел сноп света, в котором забрезжили очертания дворцов сирийского города Бусра.
Повествуют и об иных знамениях, сопровождавших зачатие Амины. В тот день все животные заговорили на человечьем языке, делясь радостной вестью о появлении благословенного избранника Божиего; в жилищах из всех концов Вселенной воссиял таинственный свет, а идолы попадали; мекканская земля, страдавшая от засухи, в тот год зазеленела и расцвела.
Во время беременности Амина не ощущала тяжести плода. Согласно же другому свидетельству, сам Пророк рассказывал, как его мать чувствовала огромную тяжесть, на которую она ссылалась в беседах с подругами. Как полагают, тяжесть беспокоила Амину в начале беременности, а легкость появилась потом, что свидетельствовало о необычности младенца.
Благословенный понедельник
Мухаммад явился на свет в понедельник 12 рабиу-I, в год Слона. О своем появлении на свет в понедельник свидетельствовал и сам Пророк. В ответ на вопрос некоего бедуина о соблюдении поста по понедельникам он ответил: «Это день, в который я родился и в который мне было дано [первое] откровение». А еще передают: «Посланник Божий родился в понедельник, в понедельник же водрузил Черный камень [спустя 35 лет, при восстановлении Каабы], в понедельник покинул Мекку ради переселения в Медину, в понедельник прибыл в Медину и в понедельник же умер».
Сохранились различные сведения о появлении на свет Пророка по времени суток — на рассвете, днем, ночью. В пользу последней версии обычно приводят свидетельство, согласно которому при рождении Пророка было видно, как опускаются звезды. Историографы, утверждающие о рождении Мухаммада днем, полагают, что данное свидетельство им не противоречит, ибо во время рождения пророков могут происходить самые разные чудеса.
Роды принимала невольница-прислужница Умм-Айман. По другим сведениям, это была аш-Шифа, мать Абд-ар-Рахмана ибн Ауфа из рода зухра, которая впоследствии поведала, что ребенок упал прямо ей на руки.
Младенец, вспоминала Амина, родился, опираясь ручками о землю и головку возводя к небесам. Присутствовавшая при родах сакифитка Фатыма бинт Абд-Аллах рассказывала, как все жилище вдруг окуталось восхитительным сиянием, а звезды низошли с неба, склонившись к самому младенцу.
В числе знамений, сопровождавших рождение Пророка, называют отсутствие у матери обычного кровотечения и других выделений. В воссиявшем от нее свете Амина могла различить очертания дворцов Сирии. Говорят также, что этот дивный свет озарил всю землю, с востока до запада.
Как гласит одно сказание, младенец сразу заговорил разумной речью, а колыбель его качали ангелы.
Той же ночью один иудей разглядел на небосклоне новую звезду. С крыши своего дома-крепости он стал созывать народ.
Несчастный, что стряслось? — вопрошали собравшиеся на его зов.
Сегодня взошла звезда, под которой родился Мухаммад.
Еще повествуют, как в ту чудесную ночь дворец персидского царя сотрясся до основания и рухнули четырнадцать его балконов. Потух и священный огонь персов, не угасавший прежде в течение тысячи лет.
По некоторым преданиям, Пророк появился на свет с «печатью пророчества» на спине, меж лопатками — у остальных посланников Божиих пророческая отметина находилась на правой руке. Согласно другим свидетельствам, «печать пророчества» появилась у Мухаммада позже: сразу после рождения, когда низошедший ангел поставил ему печать меж лопаток; некоторое время спустя, когда Мухаммад находился у своей кормилицы в землях садитов, к нему подошли два ангела, разверзли ему грудь, очистили сердце, а меж лопаток поставили «печать пророчества»; при его вступлении на путь пророческого служения.
Как уже рассказывалось, отец младенца Абд-Аллах опочил до родов. Когда Амина произвела Мухаммада на свет, она послала известить об этом его деда Абд-аль-Мутталиба, и тот поспешил к внуку. Показав ребенка, роженица сразу же сообщила Абд-аль-Мутталибу о ниспосланном ей после зачатия видении и о повелении наречь будущего сына Мухаммадом. Дед принял новорожденного в руки свои и вместе с ним отправился к Каабе, где воззвал к Богу, благодаря Его за великий дар.
На седьмой день
Согласно одному преданию, наречение младенца именем Мухаммад состоялось еще в ночь (или день) его рождения. Более распространено, однако, свидетельство, по которому имянаречение имело место на седьмой день от рождения младенца. Тогда же, по обычаю того времени, ему было сделано и обрезание, а за него закололи животное.
Сообщают также о рождении Пророка уже обрезанным, и с отсоединенной пуповиной. Увидев в этом знак будущего величия, дед возрадовался и расположился к новорожденному еще больше. И к самому Пророку возводят следующие слова: «Благодатью Божией, я родился уже обрезанным». А еще повествуют об обрезании младенца ангелами (по одной версии — архангелом Гавриилом), которые раскрыли ему грудь позже — когда тот находился у своей кормилицы Халимы.
В вышеприведенном свидетельстве об обрезании ребенка на седьмой день далее говорится, что к трапезе были приглашены все знатные курайшиты. Отведав приготовленного для них кушания, гости поинтересовались:
— О Абд-аль-Мутталиб, какое имя дал ты новорожденному, в честь коего ты столь расщедрился?
— Мухаммад.
— А почему ты не выбрал для него одного из имен его предков?
— Желал я, чтобы он удостоился похвалы Божией — на небесах и людской — на земле.
Кроме предания о небесном гласе, открывшем Амине имя младенца, в объяснение последних слов Абд-аль-Мутталиба о мотивах наречения ребенка Мухаммадом обычно приводится следующий рассказ.
Однажды Абд-аль-Мутталибу приснился сон, будто из его спины вырастает серебряная цепь, и один конец ее упирается в землю, а другой возносится до небес, один конец находился на востоке, другой — на западе. Затем цепь обратилась в дерево, и каждой листок был осиян светом, и жители Востока и жители Запада потянулись к нему, пытаясь до него добраться. Сон объяснили так: из потомков Абд-аль-Мутталиба явится младенец, которому суждено будет владычество и над Востоком, и над Западом; которого будут благохвалить обитающие на небесах и на земле.
В близких преданиях упоминается другое имя Пророка, синонимичное первому, — Ахмад. К этим двум именам впоследствии присовокупили много других имен-эпитетов, заимствованных из Корана или хадисов. Сообразно числу «прекрасных Божиих наименований» выделяют девяносто девять имен Пророка. Порой говорят о тысяче и даже четырех тысячах имен — ведь чем больше имен, тем больше величия.
Среди наиболее известных из них — Набий Аллах, Пророк Божий (сокр. ан-Набий, Пророк) и Расуль Аллах, Посланник Божий (сокр. ар-Расуль, Посланник). В Коране Мухаммад чаще всего фигурирует под этими именами, впоследствии ставшими традиционными для его обозначения в мусульманской литературе.
Кораническими являются еще два имени Пророка: Та-Ха и Йа-Син, которые представляют собой лигатуру двух букв арабского алфавита, встречающихся соответственно в начале сур 20 и 36, впоследствии названных по ним. Наряду с подобными лигатурами, открывающими некоторые суры, их обычно называют «таинственными буквами». Многие толкователи полагают, что их значение ведомо одному лишь Богу, другие дают им свои объяснения. В частности, в качестве имени Пророка Та-Ха трактуется как инициалы имени Тахир-Хади, Пречистый-Путеводящий, а Йа-Син — как сокращение от обращения Йа-Сайд, «О господин». Есть и другие трактовки.
К Корану (33:40) восходит и имя-эпитет Хатам ан-набийин, Печать пророков (т.е. замыкающий их череду). Один хадис добавляет, что в Коране (см. 9:128) Бог называет Пророка Рауф, Благосердный и Рахим, Милосердный.
Согласно одному свидетельству, сам Пророк перечислил свои имена: Мухаммад, Ахмад, аль-Махи («Удаляющий» неверие), аль-Хашир («Собирающий» людей на Последний суд) и аль-Акиб («Замыкающий» череду пророков). В некоторых версиях вместо аль-Акиб упоминается синонимичное ему аль-Мукаффи, Набий ар-рахма, Пророк милости, Набий ат-тауба, Пророк покаяния, Набий аль-мальхама, Пророк сражения, или Набий аль-маляхим, Пророк сражений.
В мусульманской традиции Пророк часто фигурирует под прозвищами аль-Мустафа, Избранник [Божий], Хабиб-Аллах, Хабиб ар-Рахман, Любимец Божий.
Передают, что еще до своего призвания в пророки Мухаммад получил среди мекканцев почетное наименование аль-Амин, Надежный, Верный.
После появления у Пророка сына-первенца, которого назвали аль-Касим, самого Пророка, согласно арабскому обычаю, стали величать по кунье — Абу-ль-Касим, Отец аль-Касима. Впоследствии, когда все сыновья Пророка умерли и от Марии у него родился сын Ибрахим, архангел Гавриил назвал Мухаммада Абу-Ибрахим, Отец Ибрахима. Однако Пророк не пожелал расстаться с прежней куньей, привычной для окружающих.
Пророк заповедовал мусульманам: «Нарекайте моим именем, но не давайте мою кунью». По этому поводу, однако, у богословов существуют следующие различные мнения: не дозволено любое наименование по кунье Пророка (по некоторым сведениям, такого мнения придерживается аш-Шафии); нельзя в одном лице соединять имя Пророка и его кунью, а по отдельности именовать ими дозволяется; можно соединять имя и кунью (к данному мнению склоняется Малик); кунья Абу-ль-Касим запрещена при жизни Пророка, но дозволена после его смерти.
Были и такие богословы, которые не рекомендовали называть детей ни именем, ни куньей Пророка, ни именем любого другого пророка. Мотивом их было желание оградить имена пророков от возможного святотатства — при словесных оскорблениях, ссорах и т.п.
Из готовящейся к изданию книги Н. Ефремовой и Т. Ибрагима «Жизнеописание Пророка Мухаммада»
Материал опубликован в сборнике Мавлид аль-Набий № 1 (2007)
